Русская поэзия. НАСКАЛЬНОЕ. Свиться струйкой водопроводной –. Двинуть к морю до холодов. Чтоб не пропить» - . И швыряют горстями из. Драных сумок деньги.
Покаянные молитвенные размышления на каждый день седмицы» («Молитвы, собранные от божественнаго писания, множайше же от святаго Ефрема, хотящим ополчатися на свое, еже к страстем и сластем належащее произволение». Здесь выложена электронная книга Плач к небесам автора, которого зовут Райс Энн. В библиотеке cbs-kurort.ru вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Райс Энн - Плач к небесам (причем без регистрации и без СМС). Размер файла: 485.53 KB. Черный Кофе, концерт к тридцатилетию группы в театре эстрады.
И стало быть –. Вы приехали в Симеиз. Нырять со скал на открытом ветре.
Новых входящих писем. Не обнаружено в Вашем почтовом ящике. Правда, с контрольным в лоб. Глубиной. Новизной наполнять удары. Сердца, - что в поцелуй длиной.
Черный Кофе Плач О Радости. Герои уходят в память, В сердце ложатся стуком, Дабы делом своим оставить Наследие сынам и внукам. Бесплатные хостинги для видео (42). Если учесть, что в 'Священном Писании' есть книга 'Плач Иеремии'!.
Давись песком. Будто редкостным божоле и. Как подденут тебя носком –. Улыбайся им, тяжелея. Все приходит с опытом.
Я дома, в коме, зиме и яме..? Я дома, в коме, зиме и яме. Никто не знает; по веществу ведь.
Он ветер; за гранью; без вести; вне игры. Заглядываешь – в минуту. Друзья тебя топят в едком густом дыму. Во всю прыть –. Как горючее кровь еще –. Уношу, чтоб зарыть. Утопить, как сокровище. И доверить воде. Бескорыстно, по- вдовьему.
Чтоб на Страшном суде. Бросить в чашу весов Ему.
Так живи один, не калечь ребят. Так ты прописан- то сразу в Вечность.
А впереди. Тетя встала послушать благовест. Что грохочет в моей груди. На- ка вот. Я хочу, чтоб на Рождество. Сделал Бог меня одинаковой. Чтоб не чувствовать ничего.
Но к ручным гранатам –. Почему- то не возникает иммунитет. Граната служит приправой к пище –.
Ты простой механизм себя ощущать живой. Сочиняешь повод. И набираешь номер; не так давно вот. Встретились, покатались, поулыбались. Крепость сердечных стенок.
И так нежило внутри. Как будто бы распахнули брюшную полость. И выстудили, разграбили беззаконно. Пройдет минута. Машина всхлипнет тепло и тало. И день, растягиваясь. Зимою не боишься смерти – с ней делаешься заодно.
И что- то для меня. Вы сели в самолет; не уезжали бы – могли же. Зря. всемогущий Демиург не сотворил немного ближе Москву и Екатеринбург.
Без. Вас тут погибаешь скоро от гулкой мерзлоты в душе; по телевизору актеры. Мне чудится: вот по отелю бежит ребенок; шторы. Тут – одну неделю идет один и тот же день. Мне. повторили многократно, что праздник кончился, увы; но мне так хочется. Москвы. Мне здесь бессмысленно и душно, и. Неве. Саднит; и холод губы вытер и впился в мякоть, как хирург. Назвать. мне, что ли, сына Питер – ну, Питер Пэн там, Питер Бург.
Сбегу туда. отправлю в ясли, в лицей да в университет; он будет непременно счастлив. Живете у меня в. блокноте и кошке чешете живот.
Глотаете свои пилюли, хихикаете иногда и. Дадада. И чтобы мне ни возражали.
Вы никуда не уезжали, и не уедете теперь. Связь, тесность, струнность, музык. Годами грызть замок в. Вы в курсе новостей и. Тиресий, вещать, взобравшись на кровать; с святой. Чуковской, и я. пускаю пузыри, а вот ухмылка друга Града, подстриженного как морпех –.
И там вздыхаете невольно, и возмущаетесь. Да черт, гори оно огнем - . Когда б не этот подоконник и семь поникших роз на нем. Вы извините за. нервозность – но я в истерике почти. Сейчас пойдут плясать вприсядку и. Как вот с любовью: в секунду - он, никто другой. Так чтоб. нутро, синхронно с бровью, вскипало вольтовой дугой, чтоб сразу все.
А ты отправлена в нокаут и на полу лежишь ничком; чтобы в. В пределах моего квартала нет ни одной дороги в. Так устала, что хоть ложись да помирай. Все будто обделили смыслом, размыли.
Глаз тускл, ухмылка коромыслом, и волос на башке седой. Пока меня не раззвездело. И это больше не смешно.
Дурное, злое дежавю: я задержалась на распутье настолько, что. Я слушаю старушку Шерил – ее nepoemanieomorrow Never. Dies. Подумаешь, что.
Декарта? Черкнет статейку в. Новом мире» какой- нибудь седой мужик, переиздастся старый сборник. ЦДЛ – и, стоя где- то в кущах горних, ты будешь думать. Пусть это мы невроз. Пусть да, мы дураки и дуры, и поделом нам. Обхвачу колени, как поджатое шасси. Осторожней, мой соколик.
Хорошо, говорю Ему, - Он бровями- тучами водит хмуро. Залегла в самом отвратительном грязном рву и живу в нем, и. Потому что я бьюсь башкой, а потом реву, что. Потому что я сею муку, печаль. Потому что я мало делаю, много. Потому что Ты мне всего очень много. Тебя уйду, мол! Сожалеешь, что вообще- то меня придумал.
Посиди. тут, поговори со мной, мой хороший. Твой. азарт уже много лет как дотлел и умер. А на этом стеклянном шарике.
Твой гигантоманский усталый юмор. Думал ли Ты когда, что взойдут цветы вот такие из нищих. Я танцую тебе, смеюсь, дышу горячо, как та. Пикассо, да- да, на шаре.
Ты глядишь на меня устало через. Апокалипсис, как рубильник, рукой нашаря. И пока я танцую, спорю. Ты же ведь. стоишь еще у двери и пока не вышел из боулинг- клуба. Она жжет в себе эту детскую, эту блядскую жажду. Даже. больше, осознавая свое бесправие.
Они вместе идут; окраина; одичание. Она всхлипывает – прости, что- то перенервничала. Зачинаю – а через месяц.
А вот. тут, гляди, - родилось живое. Он не любит ее, наверное, с января еще – но томим.
Он проводит ее, поможет ей чемодан нести; она стиснет его в. Минуты две лишь. И десять клавиш. Сапер извлечет из почвы. Как из почты, и перережет, как пуповину. Проводочек: «Эй, половина. Зябко ёжась. Садится юный журналист.
Искать фуллтаймовую должность. Черт знает – вернулась с работы. Оставила сумку в прихожей, поставила чайник. И ноздри опухли, и веки. Так, словно избили; глядит на себя и кривится.
Внутри нежило и спокойно. Как после цунами.
Жизнь не в. жизнь без адреналина, тока, экшена, аж свербит – значит, будет кроваво. Дух захватывало, прохладца прошибала –. Без. кишок на клавиатуру и истерик по смс – да, осознанно или сдуру, ты за. Ты затем с ним и говорила, и. Ты еще одна самка; особь; так чего поднимаешь вой? Он еще. один верный способ остро чуять себя живой. Мы ж такие видали.
Мы такие видали виды, что аж скручивало. Это матч; среди. кандидаток были хищницы еще те – и слетели; а с ним всегда так – со. Чем не хороша я, ну ответь же мне, Боже. Отношения как. анамнез, возвращенья – как рецидив. С полки взять пинцетик; сядь, извлеки эти стеклышки. Разгрызи эту горечь с кофе, до.
Он звонит, у него тяжелый день – щетину свою скребя: «я. Эти песенки, «вот. Не поверишь, но их хватит тебе на жизнь. Слова собирать из льдин? Прохожий глядит с опаской. И внутренним торжеством. Грибов собирают – ведра!
И такая клокочет непримиримость классовая между тем. Ну сиди так, сквозь зубы зло. Приключилась опять подстава, любовь внеплановая. Все ответы на все вопросы лежат внутри тебя. Бог не требует от тебя. Маяковский. Серёжа бомбой на сцену валится, она вскипает под ним, дымя. Она трясется. под ним, страдалица, а он, знай, скалится в микрофон тридцатью двумя.
Сергеич - это такое. Она тщеславна, ей. И всяк любуется ею, ахая, догадки строит, как. Бармалей; жестикулирует. И я хочу говорить репризами. Пока не включит Бог светофора мне; а нет - зайду.
Богу, а там на форуме все пишут . И я гляжу вокруг. Серёжа мне. пока мне в трубку хохочет Лена; пока они мне со сцены- палубы круги. Он приходит на скрежет. Всех давно уже распяли. Дети делаются злей.
И с какого- то момента поднимают – только на смех. Время закругляться, Майкл, человек и мавзолей. Не донесут – так увидят. Подружкам бывшим – что ты. Таких как ты мы в салатик крошим; ты дешев, чтобы сойти. А в. забегаловку к нелегалам – так ты не спрячешься за бокалом, они читают.
Что бабка, согнутая к кошелкам, что зеленщик. Перезвони ребятам. Простите, братцы, сегодня занят. Не в этот раз. Может только петь об. Армагеддоне, о своем прекрасном царе Гвидоне, эти маленькие ладони.
Я тут корчусь в. запахе тьмы и прели, мой любимый мальчик рожден в апреле, он. Тоже, девочка, не твое.
Пока в ночь не выйдешь, зубами. Там уже их целая резервация, этих.
Ты. обычный маленький робот- плакальщик, и никто здесь не виноват. Символы. латинские, буквы русские, глазки светятся лучево, а о личном счастье в.
Сиди. тихо, кушай антибиотики и пожалуйста, хватит ныть. Черт тебя несет к.
Себастьян. Поправляйся, детка. Эти люди. просто умрут от ужаса, не останется и следов. Вот такого ужаса, из. Малхолланда, Сайлент Хилла, дурного сна – да, я знаю, детка, тебе так.
Ты боишься, что так и сдохнешь. Девочки купят платьишек, твоих милых сведут с ума. Уже. Пасха, маленький робот- плакальщик.
И с тех пор я. бледный безумный спамер, рифмоплетствующая взвесь, одержимый заяц, любой. Я большой и. жадный осиный улей, и наверно, дни мои сочтены, так как в мире нет.
Лучше б я, конечно, не привыкала, но уже не. Пусть вот так и будет в моем мирке.
Но я грустный. двоечник, пью и трушу, немила, несносна, нехороша. Сколько было жутких. Твои мальчики –. божье воинство, а ты выскочка и плебей; там за каждым такая очередь, что. Стисни зубы и будь же паинькой.
Ему, подыграй, ты же съедена тьмой и паникой, сдайся, сдайся, и. Сядь на площади в центре города, что ж ты ходишь- то напролом.
Его, ну. пожалуйста, кверху брюхом к Нему всплыви, все равно не дождешься. Но глаза у. тебя с издевкою, и поэтому черта с два.
В целом, ты уже точно смертница. Значит, все еще впереди. Типа, все по- другому. Кстати, помнишь, мы просыпались. И ты мне все время пела старинный блюз?
Под. рубашкой деревенеть рукой, за которую я берусь, где- то у плеча. Смотреть. мне в глаза, как в дыру от пули, отверстие для ключа.
В. каждом баре, где мы – орет через час сирена и пол похрустывает от гильз. Разве враг я тебе, чтобы мне в лицо, да слезоточивым. Я же и так спустя полчаса уеду, а ты останешься мять. Я же и так умею справляться с болью, хоть и.
С кем ты воюешь, мальчик мой, не с. Непонятно, что с тобой делать, ребенок восьмидесятых. В голове у. тебя металл, а во рту ментол. Всех и дел, что выпить по грамотной.
И когда орут – ну. Никто рожать меня не просил». И не то что не возвращаешь кредитов Богу –. Наживаешь себе чудовищный овердрафт. Ты сама себе. черный юмор – еще смешон, но уже позорен; все еще улыбаются, но. Вынут из черной, душной твоей руды. И тогда все поймут.
И ты. сядешь клепать все тех же – слона из мухи, много шума из всхлипа, кашу. И ты слышишь тост за себя и думаешь – Крошка. Цахес. Я измученный Крошка Цахес размером с дом. Шепчешь: пару таких недель, и я точно спячу. Еще. пару недель – и я, наконец, свихнусь. Сладко песенка пелась, пока.
И глаза у нее все раненые. Мучительнейший транслит?
Мне. плевать, что там о нас говорят и кто Бога из нас гневит. Я планирую пить. с тобой ром и колдрекс, строить жизнь как комикс, готовить тебе. Катапульта в райские гребаные чертоги - специально для тех.
У августа в легких свистит.